Разговоры с мёртвыми
Его надо просто регулировать и договариваться: «Мы к тебе придём в такой-то день или ты к нам приходи тогда-то. Но в остальное время не приходи». |
не пугающими - скорее трогательными или даже забавными.
— Однажды женщине стал являться её умерший муж. И всё время звать: «Идём ко мне, идём ко мне».
А она умирать не собиралась – хотела ещё пожить. Однажды готовила она еду в печи, а тут опять муж
и снова её зовёт. Ну, она его схватила и посадила на раскаленную печь голым задом. Больше не приходил.
— У другой женщины умер маленький сын. На тридцать девятый день собрали гостей, чтобы его проводить.
Много людей собралось, часть осталась в доме ночевать. Женщину ночью будит умерший сын:
«Мама Сюсю, там на моей кровати тетка спит, мне спать негде. Пойду к другу, у него лягу».
Явление усопших - это обычно не что-то страшное, но и не нечто приятное и загадочное. Скорее, беспокоящее. Они могут и не показаться на глаза, но, например, спровоцировать головную боль
или просто принести неудачу в каком-то деле. Как и духи.
| Провожают марийцы своих умерших не так, как это принято у русских. Первые поминки у них через семь дней, а не через девять, как у нас. Следующие - через 39 дней (а не через 40). В этот день происходит большое застолье, в жертву приносится ритуальный петух. |
Собравшиеся друзья и близкие идут на кладбище, неся с собой специальную подушку. Там умершего условно сажают на эту подушку и несут в дом, где проходит застолье. А рядом идет его лучший друг, который должен изображать умершего.
К нему обращаются по имени покойного, а друг должен отвечать и общаться с гостями от имени мертвеца.
Другие гости идут по кладбищу и зовут упокоенных здесь близких,
приглашая их присоединиться к Празднику Души.
За трапезой покойному ставят тарелку и кружку. И зажигают свечи по числу тех, кого пригласили с собой с кладбища. Едят, поют и танцуют – со слезами на глазах. Веселого тут мало – можно представить, каково другу покойного в его роли, да и остальным близким. По окончании праздника покойного положено проводить до края улицы. А посуду, которая перед ним стояла, необходимо разбить. Её втаптывают в землю с отчаянным остервенением, что после такого торжества не удивительно. |
После прощания о мертвых не забывают. На могилах, что размещаются на марийском кладбище,
можно увидеть где конфету, где стопку водки, где кусочек хлеба.
Андрей Бобрихин не раз был свидетелем такой картины: сидит на могиле сына женщина,
крошит ему хлеб и рассказывает, что происходит у них в семье.
Все дело в том, что у марийцев грань между нашим и загробным миром значительно тоньше.
И говорить с мёртвыми для них нормально.
| Отчасти это может быть связано с тем, что марийцы начинают готовиться к смерти заранее – иногда за десятки лет до глубокой старости. Пишут завещание, расписывают, что должно происходить на их похоронах. Расписывают и роли – кому какие песни петь, кто что должен приготовить, кто обмоет покойного. |
Задолго до похорон готовится одежда. Женщина, вычёсывая волосы, может собирать их с намерением положить
в ту самую подушку, на которой её понесут с кладбища в Праздник Души.
Или ходить по улицам и собирать гусиный пух – для той же цели. Это делается для того, чтобы в загробном мире усопшего меньше заставляли работать.
С той же целью копятся кольца – чтобы они были на пальцах покойной. Кольца – это оковы для пальцев, с ними
на том свете трудно работать, например, вышивать. В загробном мире марийцы хотят отдыхать, а не трудиться.
| Загробный мир, по убеждениям марийцев, место достаточно холодное, со своими горами и реками, без разделения на рай и ад. Там есть хозяин загробного мира и его помощники. Они по делам усопшего назначают ему худшие или лучшие условия: котлы - нехорошим людям, отдых – хорошим.
И взаимоотношения с ними во многом зависят от того, как ты приготовился к загробному бытию. |
А ещё у марийцев есть древняя легенда. Она гласит, что, если всему марийскому народу будет угрожать опасность полного исчезновения, придут могучие богатыри и не дадут этому случиться.
Поэтому марийцы верят – их культура будет жить. Верят в это и борются за это.
